В истории с коломяжским самостроем, а возможно, и «самосносом», сокрыта масса неудобных и оттого незадаваемых вопросов. Вкратце история такова. В Петербурге довольно долго и разнообразно занимались строительством объектов недвижимости без соответствующих прав и разрешений – или при недостаточном их количестве, или с разрешениями не на то, неважно. Занимались и занимаются. Практика повсеместна и в каких-то областях гражданского строительства даже превратилась в обычай. Скажем, когда-то все восхищались хитрецами Полонским и Кириленко, сочинившими, как построить элитное жильё в Приморском парке Победы у пруда, обозвав его апартаментами. А нынче «рынок апартаментов» изучается с точки зрения «тенденций развития», шумят рекламные кампании, продвигающие объекты населению, хотя суть та же: построить и продать жилье там, где делать этого нельзя.

Но чаще процессы идут келейно, «не торопясь да богу помолясь» – как повелось, без всяких вот этих маркетинговых придумок. Сперва построим, затем согласуем, что вышло, зарегистрируем и назовем, как положено. В гражданском кодексе неправильное строительство называют «самовольными постройками», а в народе – самостроем, иногда нахаловкой. Обычай сложился, что ж теперь. И вдруг кому-то взошла на ум мысль: непорядок!

 Мизансцена: Коломяги, превращенные из милой покосившейся деревеньки в «Беверли Хиллз», как его видели у нас в респектабельных нулевых. Муравейники красных таунхаузов, тротуарная плитка в качестве бордюра разбитым дорогам, в каменных «палисадах» с трудом разъезжаются шестые Ауди и пятые БМВ с детскими колясками. Мечта о красивой жизни влекла настолько, что построили и несколько многоквартирных домов: вот их-то жителям и отведена роль массовки в нашем мюзикле. В главных ролях – Власть и её Контролирующие Органы. Судейские - на подтанцовках.

Последний из исполненных акт в этой постановке – январское решение Приморского суда о сносе многоквартирного дома по Тбилисской улице, 32. Есть в пьесе пикантность: почетную обязанность сносить присудили самим жильцам – не строителям, надо заметить, квартир, а их покупателям. За свой, ясное дело, счет. Занавес. Антракт.

 Господа почтеннейшая публика могут получить вполне отчетливое представление о перипетиях этого дела, да даже не дела, а множества дел: всё в открытом доступе. Ключевые слова для поиска – «Никитинская усадьба» (в основном дома этого проекта карает меч правосудия), СЗСК (кто строил многоквартирную нахаловку и продавал её), Голубев (предприимчивый начальник СЗСК), Аршавин (футболист, имеет пару машиномест в одном из конфликтных домов, участвовал в акциях протеста), УГАСН (или Стройнадзор – главный враг жильцов, истец в судах).

Сейчас, пока юристы и прочие специалисты жонглируют статьями кодексов и законов, раздают сочувственные советы покупателям жилья «на что обратить внимание», хотелось бы о другом. О том, почему среди этих ключевых слов нет «районной администрации», «комитета по строительству», «регистрационной палаты», «прокуратуры», «губернатора Петербурга». И ещё о том, почему представители всех этих благословенных присутственных мест вовсе не предстали перед судом в качестве ответчиков по искам Контролирующих Органов, а напротив, великолепно себя чувствуют и сами норовят что-нибудь проконтролировать.

Весьма показательна фраза, брошенная в приватной беседе одним из работников Стройнадзора. В ответ на вопрос, дескать, куда ж деваться людям, купившим квартиру в самострое, работник ответил: «А куда деваться людям, купившим угнанную машину? Вопрос из той же серии, мне кажется».

 Что же, если в Стройнадзоре полагают, что у них угнали квартиры (а есть ощущение, что так все, кроме самих покупателей, и полагают), пришла пора задать неудобные вопросы «из той же серии». Рискуя ошибиться в деталях, перечислим основные этапы жизни строительного проекта: подготовка предпроектной документации; проектная стадия; разрешение на строительство; публикация проектной и финансовой документации; «госприёмка»; подключение сетей; приёмка – передача квартир каждому дольщику. Детали не важны: возможно, перечень итераций не полон, возможно, не до конца верен. Его всё равно хватает, чтобы спросить: ваши превосходительства контролёры, распорядители, разрешители и согласователи! А в каком конкретно месте этого списка появляетесь вы? И если не появляетесь, то из добросовестных ли побуждений, по недомыслию ли, или, впрочем, нет, это решительно невозможно, - не потому ли, что ожидаете обычного хода вещей? Недоразрешить, недосмотреть, недосказать, а за это потом донесут – конвертик?

Есть и вопросы дополнительные. В самостройных домах были вторичные продажи жилья, что невозможно без регистрации права.  Так чего стоит гербовая бумага, и не дешевле было бы использовать туалетную? В продажах участвовали риэлтеры – и это самая популярная тема дискуссий на их слетах: «За что отвечает риэлтер»? А почему еще не сидит начальство компании - девелопера? Ну, хотя бы под подпиской, чтоб не убежало? Это же оно нарушило все запреты, а не Контролирующие Органы!

 Слово «обычай» появляется в этом повествовании весьма часто, и, наверное, неспроста. В средневековой Франции процветало coutumes – «обычное право» или «право обычая»,  существовали эти кутюмы аккурат до XIII века, а кое-какие следы их можно найти и в современном французском гражданском кодексе. Нам, видать, этот путь ещё лишь предстоит пройти, а как возникал обычай? Приезжает, допустим, к крестьянам, или как их по-французски, барон. Те рады, выкатывают ему три бочки вина. Барон доволен, вино выпивает, недопитое увозит с собой.  Через год к крестьянам приезжает уже нарочный от барона с тремя пустыми бочками: наливайте, мол, как в тот раз. Всё, готово, с тех пор и наливают ежегодно, по обычаю: повинность. 

Из истории узнаём, что расцвели кутюмы в период феодальной анархии, во время постоянных опустошающих войн, сотрясения основ порядка, когда право давала сила.

Но на дворе век XXI-й, и не будем вспоминать, как «расселяли» старые Коломяги, на чьей стороне там была сила, а у кого – право. А лучше обратимся к вопросу вот с какой стороны. Решать жилищный вопрос – это повинность девелопера перед государством: дайте, продайте мне землю, я построю там должное количество метров, какие-то метры даже прямо в казну внесу, а сколько взять с покупателей жилья, решу сам. У тех же французов можно найти аналоги этому – откупа. Королю нужны налоги? Я соберу ему эти налоги, а все, что соберу сверху, оставлю себе. Девелопер – он у нас как будто уполномоченный агент государства, и вся риторика стройкомплекса тому свидетельство, когда чиновники рапортуют о миллионах введенных метров. Так давайте и зафиксируем это! Вот он, кутюм: строители собирают с народа деньги за метры, исполняя повинность перед королем, а королевские придворные благосклонно контролируют исполнение повинности, себя самих ни в коем случае не забывая. Так и пусть контролируют, оставив в покое крестьян: те уже своё заплатили.

Источник: Деловой Петербург